— Что вы имеете в виду? Вы же тренировали их для ночных переходов.
  Водитель оскалился и понимающе кивнул. Носитель свернул с главной улицы, понесся по поперечной к следующей улице, затем еще раз повернул к северу. Проехав несколько кварталов, — Грейсон дал сигнал сворачивать обратно. Они выехали в двух кварталах к северу от «Locust’а», остановившемуся, чтобы сразиться со своим преследователем. SP-РРС всадил в него очередной заряд, и «Locust» зашатался, как пьяный; очевидно, водитель меха уже не думал выиграть битву, а мечтал о том, чтобы спасти свою шкуру. Грейсон выстрелил снова с расстояния сто двадцать метров. Заряд угодил в задницу меха, полетели осколки антенны и бронированной обшивки.
  – А почему вы целуетесь с виконтом Стамфордом, вы же выходите замуж за Алекса?
  — Это и есть насилие, месье. Я не желаю иметь с вами ничего общего.

Лайна чуть отвела свою лазерную винтовку в сторону от головы царицы, но этой пути было довольно для великолепного глазомера Рината. Не отпуская руки Владимира, он выбросил десантный нож из своего левого рукава, в этот же миг коснувшись им правого плеча Лайны. Лезвие беззвучно вспороло куртку и безжалостно рассекло плоть. Безумие лишь обострило восприятие Рината, и он безошибочно нанес удар так, чтобы Лайна разжала кисть, выпустив оружие. Инструктор ощутила, как нож пропарывает ей мышцу плеча, а затем тупо ударяется острием о кость. Это ощущение было принципиально новым и очень неприятным. Внезапно Лайна почувствовала, что непроизвольно переносит свое сознание через острие кинжала, которым была пронзена, в энергетические структуры души своего мучителя. Это было неудивительно – один раз состоявшийся контакт сознаний в последующем может происходить почти спонтанно. Лайна увидела картину помутневших хрустальных городов Рината, словно подернутых густым, белесым, чужеродным туманом. Она даже не видела, что в этот момент особым спецназовским приемом Ринат на мгновение отпустил Владимира, но лишь затем, чтобы потом сплести ноги вокруг его шеи в железное кольцо, не смертельное пока – Володина голова просто наполнилась тонкими колокольчиками преднаркозного звона, – Ринату нужно было всего лишь высвободить правую руку. Ему было не впервой одолевать двух и более вооруженных противников. Поймав выпавшую из руки Лайны лазерную винтовку, он начал медленно поднимать ее в направлении головы инструктора. Силлурианку непременно надо было убить, хоть она и женщина, – вот и несравненная божественная королева считала так же. Ведь это она, Лайна, была виновата во всех бедах этой несчастной, нежной, царственной, горячо им любимой владычицы сквирлов, да и не только сквирлов...

  – Вы с ума сошли! – выдохнула она. – Боже мой! Вам место в сумасшедшем доме! Что с-случилось? Вы меня не узнаете? Уберите руки!
  — Но ведь ты — это гораздо больше, нежели просто имя, — спокойно произнес он. — И вовсе не имя делает тебя тем, что ты есть, Зейнаб. Ты никогда больше не воротишься на родину. Воспоминания навсегда останутся с тобою, но ими одними ты не проживешь. Ты должна разорвать с прошлым и отринуть прежнее имя, данное тебе матерью при рождении. Новое имя означает новую жизнь, и куда лучшую, нежели прежняя. А теперь скажи, как тебя зовут, моя красавица. Скажи: «Мое имя Зейнаб». Скажи!

Беттина в полном недоумении закрыла глаза. Так вот что такое насилие — когда мужчина принуждает женщину исполнять его желания. Но девушка больше не хотела знать, что означает «овладеть». Господи, как она глупа! Когда же научится хоть чему-нибудь?! Наверное, только став женой графа. Скорее бы настал этот час!

  — На первое время сойдет, — отвечала она. — Но где же мыло? А мои благовония? Я пользуюсь ароматом гардении. Всегда только гардении!
  - Ли. Но если официально - графинятьфутыгерцогиняВерински, - пробурчал я, роняя голову на одеяло, и почти отключаясь.

Вскоре пришла повивальная бабка и вместе с ней Фатима, которая тоже была немного сведуща в акушерстве. Они осмотрели Феодору, помогли ей лечь в более удобном положении и прикрыли ее ноги большой белой простыней.
  – Сначала пойдем пройдемся, – холодно сказал он.
  – Я постараюсь придержать язык, – весело пообещала Лили, – но только сегодня вечером. Рассказывайте дальше, Закери, а я постараюсь никого не шокировать своими замечаниями. Давайте я налью вам чаю. С молоком, без сахара, правильно?
  А решилась бы она на подобное ради него? Она только и делала, что доставляла Монти всяческие неприятности.